Государственная универсальная научная библиотека Красноярского края отпраздновала свой 75-летний юбилей.

В рамках крупномасштабной юбилейной экспозиции «Открытый мир» в выставочно-деловом центре Mix-Max 6-10 октября 2010г. прошли презентации литературно-художественных изданий, творческих объединений, многочисленные встречи с красноярскими писателями и поэтами.

Одним из ярких событий юбилея стала презентация книжного издания по итогам IV регионального поэтического фестиваля «Король поэтов-2010».

В книжную кассету «Король поэтов: новая лига» вошли сборники пяти финалистов поэтического состязания:

Арбатская Наталья. Непознанная планета. – Красноярск, 2010

Гуляева Ольга. Бабья песня. – Красноярск, 2010

Комадин Александр. Комната без стен. – Красноярск, 2010

Пашкин Михаил. Нет ответа. – Красноярск, 2010

Феньков Станислав. Двойная сплошная. – Красноярск, 2010

Издание рассылается по библиотекам Красноярского края.

Кроме того, несколько экземпляров издания Центр чтения готов подарить заинтересованным читателям! Для этого надо обратиться в отдел литературы по искусству Государственной универсальной научной библиотеки Красноярского края.

Как зовут тебя, девочка странная

С потаенной печалью в глазах,

На душе – с незажившими ранами,

Cединой в золотых волосах,

С неизменной улыбкой лучистою

И задорно торчащим вихром?..

Расскажи, как сумела ты выстоять

Во временном промежутке лихом?

Как смогла не предаться отчаянью,

Когда мир твой летел под откос?

Сколько лет безутешных ночами ты

Собирала жемчужины слез?

И - нанизаны бисером радужным –

Не они ли слагались в стихи,

Что ложатся, как музыка, на душу,

Оставляя цветные штрихи;

Насыщая небесною манною,

Властелина творят из раба?..

Как зовут тебя, девочка странная?

Не моя ли ты, часом, Судьба?..

Есть такая птица — Пересмешник,

В оперенье шуток и острот.

Пересмешник, может быть, и грешник,

Но зато отнюдь не идиот!

Равнодушный к светскому успеху

И к богатству, он давно решил

Защищаться лишь беззлобным смехом

От любых нападок тёмных сил.

Словно одержим весёлой страстью,

Может в ситуации любой

Пошутить он над верховной властью,

Над религией и над собой.

Пусть за эти шутки Пересмешник

Заплатить рискует головой,

Но тогда никто не скажет: грешник,

А напротив, скажут: мол, герой!

Мой герой — насилью не приспешник,

И когда беда идёт вразнос,

Как отважный скоморох-потешник,

Смехом осушает реки слёз.

Часто он смеётся от бессилья,

Но когда пробьёт час роковой,

Пересмешник, вновь расправив крылья,

Захохочет: « Шутишь ?! Я — живой!»

Будет воскресать из горстки пепла

Он, как птица Феникс, вновь и вновь,

Чтобы в сердце, возрождаясь, крепла

Вера в справедливость и любовь...

Что же он за птица — Пересмешник?

Где живёт? Отвечу, не тая:

Пусть он будет хоть герой, хоть грешник.

Всё равно — герой он или грешник...

А только Пересмешник— это... я

Напуганные Хиросимой

Бога просят и иже с ним,

Чтоб не было ни у кого силы

Для очередных хиросим.

И, возмутившись Адольфом –

Урод, извращенец, тиран! –

Сына по почкам долбят

За то, что родился – баран…

Потом, со спокойной совестью

Садятся перед экраном,

Романы читают, повести

И осуждают тиранов.

Странно и удивительно –

Сидя перед экраном –

Мы ж это все предвидели

И осуждали тиранов…

И в страхе: час уже пробил!

И снова – та же херня –

Очередной Чернобыль…

Очередная Чечня…

А режиссер Хиросимы

Или Бен Ладен Осама –

Не девы Марии сын он –

Рожден он теми же самыми,

Сидящими перед экраном,

Молящими высшие силы

Чтоб не было в мире тиранов

И очередной Хиросимы.

...А это было давно и неправда.

И эта улица называлась не Прадо.

Это было где-то на юге Сибири.

Это было лучшее место в мире.

Это были лучшие на земле чебуреки,

И уже не холодными были руки,

Я смущенно хваталась за сигарету,

Свято веря: все по правде, не глюки.

...Это ж было просто на автовокзале.

И вообще — все было понятно и просто.

Я следила за твоими глазами,

Я была тогда огромного роста.

Я, вгрызаясь в асфальт каблуками,

Не бежала обратно — летела.

Пело сердце под твоими руками

И орало бессовестно тело.

...Это было давно и неправда.

Это было просто на автовокзале.

Это были лучшие на земле чебуреки.

Пострадали только котята.

****

Мне довольно под стать.

Так, чтоб просто ломило в спине,

Чтоб стереть простынёй

и доверием нежную спину.

Мне довольно не спать,

повернувшись спиною к стене.

Мне достаточно ВСЁ.

Никогда не прощу половину.

Мне довольно простого

сплетенья продрогших ресниц,

И мороза по коже,

по нервам простого скольженья...

Мне не надо красот и чудес

европейских и прочих столиц.

Мне довольно вина,

не разбавленного изнеможеньем.

Мне достаточно сил,

чтоб уйти на восток. Или юг.

Мне достаточно средств,

чтоб ходить босиком по орбитам.

Мне довольно простого

движения любящих рук,

Чтоб забыть навсегда,

что была нелюбимыми бита.

Мне довольно не слов,

а всего лишь движенья души.

Мне не нужно друзей,

от тебя прикрывающих спину.

Мне довольно: дышать и смеяться,

и слез на глазах не сушить.

Мне достаточно ВСЁ.

Никогда не возьму половину.

..Я сызмальства из тех, кто скромен адски,

Неповоротлив, боязлив и тих,

Люблю читать ритмические сказки,

Вынянчивать розовощёкий стих,

Который не решусь предать огласке,

Жалея современников своих.

Нечего жить, каждым вдохом длиннее зима.

Я бы работать пошёл, только нет трудовой.

По расписанию пить, не сходя с ума,

И по утрам безнадёжно страдать головой.

Глупое сердце всё так же стучит о тебе.

Как объяснить? Как ребёнку:

«Наш котик сдох».

Глупое сердце изнашивается при ходьбе.

Нечего жить, за выдохом следует вдох.

Втыкаясь в небо головой,

Я по земле пойду ногами,

Чтоб ветер щекотать усами,

Ловить снежинки бородой.

Я вижу круглыми глазами,

Что я без памяти живой

Под шапкой и под небесами,

Втыкаясь в небо головой.

Тяжело вдыхать, что выдохнул. Я привык.

Нестерпимый свет глаза мне обжёг на славу,

Но пока во рту шевелится родной язык,

Выдыхаю стихи, набело и шершаво.

Плавится земля, грохочет воздух

И вода окрашена в багрец,—

Ты стоишь, и всё предельно просто:

Ты стоишь, иначе всем конец.

Пусть одна нога всего осталась,

И металл к металлу не пришить,—

Стой и не рассчитывай на жалость!

Только так ты сможешь победить.

Пусть твой дом, твой мир, твоя святыня

И твоя Мечта летят к чертям,—

Стой, солдат! Ведь ты не носишь имя

И судьбу солдата выбрал сам.

Пусть Она взяла, чего хотела

И пошла другого выжимать,

Пусть огонь нещадно лижет тело —

Стой, солдат! —

Хоть ты устал стоять.

Стой!..

— наверно, это очень мудро,

Даже если льёшься на паркет,

И придёт уборщица под утро,

Вжик метлой,— и твой исчезнет след.

Когда рассветёт, я устрою большое гулянье,

Друзей созову, накуплю им побольше вина,

Чтоб день напролёт расточать золотое сиянье.

Мне нравится жить. И живым прохожу дотемна.

Но всё же стемнеет, и я упаду, где придётся.

И снова увижу твоё отраженье в бреду,

Захочется спать, но мешать будет новое солнце,

Захочется выть, но луны как всегда не найду.

И вспомнится всё.

Ты прости меня, облачко света! —

Я поздно пришёл к пониманию сказанных слов:

Кидался на дзоты, один и без бронежилета,

И верил, что так я смогу воевать за любовь.

Всему есть предел.

Даже Вере, Любви и Надежде.

Блажен, кто поверил, надеясь любить до конца.

Измерено всё. И, ликуя, кружатся невежды,

В круженье забыв подсчитать

бесконечность кольца.

А кто за меня допоёт эти странные песни,

И сколько ещё мне отпущено их извергать?

И где мне узнать,

что мой бег — это бег не на месте,

И что за огни продолжают неясно сиять?

Я знаю, что это — всего лишь огни на болоте,

Я знаю, что это — всего лишь мой сон и мой бред,

Но что же тогда отделило мой разум от плоти,

И что освещало мне путь и спасало от бед?

Смотри, как ложится туман на озябшую землю,

Как Солнце встаёт,

разливаясь багряным пятном!..

Ты знаешь,

я многое здесь, как чужак, не приемлю,

Но что-то всегда

мне напомнит наш истинный дом,

Плеснётся ли ночью в реке серебристая рыба,

Звезда ль упадёт на озёрную зыбкую гладь —

За всё, что вдохну, что увижу, —

БОЛЬШОЕ СПАСИБО!

Спасибо за то, что не время ещё умирать!

Смотрю на часы и как в трансе курю сигарету

(Что толку в часах,

если время меняет масштаб?),

Следы замело, но я чую движенье по следу,

И нужно быть сильным. Особенно, если ты слаб.

Случайный прожектор —

и вырвана с корнем дорога.

Неважно, какой стороной приземлится пятак,

Я буду живым до последнего, талого вздоха,

И только попробуйте вякнуть, что это не так!

Я видел поющие воды

И воздух, звенящий рассветом,

Я видел зрячие гроты,

Манящие силуэты...

Я видел лес на рассвете,

Я слышал грохот заката,

Я сам залез в эти сети

Как-то, где-то, когда-то..

Я видел, как движутся тени

Я видел в листве просвет ...

И кто я (раз не растение) ?

Хотел бы я знать ответ...

Кто-то воскликнул: «Гений!»

И поклонился в пояс.

Кто-то воскликнул: «Сволочь!»

И оставил в покое.

Каждый прав однозначно —

Истина тоже двулична.

Каждый из них ошибся.

(Если подумать логично)