Общественная организация Центр Чтения Красноярского края Государственная универсальная научная библиотека Красноярского края | ||||||||||
| ||||||||||
|
Юбилеи 2 июля исполняется 145 лет со дня рождения Германа Гессе
(1877-1962)
Одну
цель ставил себе Сиддхартха, одну - единственную: освободиться — освободиться
от жажды, освободиться от желаний, освободиться от мечты, освободиться от
радости и горя. Умереть в самом себе, убить свое “я”, найти покой — с
опустошенным сердцем, с освобожденной мыслью стать открытым чуду, такова была
его цель. Когда собственное “я” будет преодолено и умрет, когда с последней
болью умолкнет в сердце последнее желание — тогда должна проснуться та
глубинная, сокровеннейшая сущность, которая уже больше не “я”, но великая
тайна…
Герман Гессе. Сиддхартха
Герман Гессе – швейцарскo-германский
(отказался от немецкого подданства в 1923г.) писатель и художник необычайной
судьбы, один из крупнейших мастеров философской прозы XX века, лауреат
Нобелевской премии (1946). Наиболее известны его романы «Игра в бисер»,
«Степной волк», повесть «Сидхарха».
Произведения Гессе, насыщенные символикой немецкого фольклора, христианства и
гностицизма, психоанализа и восточной философии, раскрывают одну и ту же вечную
тему - поиск человеком самого себя Во время духовной революции шестидесятых годов
книги Гессе получили огромную популярность у молодёжи, восставшей против
привычных границ морали. Его книги стали духовным импульсом к массовому
паломничеству в страны востока и обращению от суеты внешнего ко взгляду внутрь,
ибо действительность есть «то, чем ни при каких обстоятельствах не следует
удовлетворяться, чего ни при каких обстоятельствах не следует обожествлять и
почитать, ибо она являет собой случайное, т.е. отброс жизни. Ее, эту скудную,
неизменно разочаровывающую и безрадостную действительность, нельзя изменить
никаким иным способом, кроме как отрицая ее и показывая ей, что мы сильнее, чем
она»
Герман Гессе
О Достоевском
… Достоевского надо читать, когда мы
глубоко несчастны, когда мы исстрадались до предела наших возможностей и
воспринимаем жизнь, как одну-единственную пылающую огнем рану, когда мы
переполнены чувством безысходного отчаяния. И только когда мы в смиренном
уединении смотрим на жизнь из нашей юдоли, когда мы не в состоянии ни понять,
ни принять ее дикой, величавой жестокости, нам становится доступна музыка этого
страшного и прекрасного писателя. Тогда мы больше не зрители, не сибариты и не
критики, а бедные братья среди всех этих бедолаг, населяющих его книги, тогда
мы страдаем вместе с ними, затаив дыхание, зачарованно смотрим их глазами в
водоворот жизни, на вечно работающую мельницу смерти. И только тогда мы
воспринимаем музыку Достоевского, его утешение, его любовь, только тогда нам
открывается чудесный смысл его страшного, часто дьявольски сложного
поэтического мира.
Две силы
захватывают нас в его творениях, из столкновения двух противоречивых начал рождается
магическая глубина и поразительная объемность его музыки.
Первая - это
отчаяние, постижение зла, непротивление свирепой, кровавой жестокости, сомнение
в существе человечности. Этой смертью нужно умереть, через этот ад нужно
пройти, прежде чем мы услышим иной, божественный голос мастера. Предпосылкой
тому является искреннее и откровенное признание, что наша жизнь, наша человечность
- дело жалкое, сомнительное и, может быть, безнадежное. Нужно отдать себя во
власть страдания, покориться смерти, научиться без содрогания смотреть на
дьявольскую ухмылку голой действительности, прежде чем мы осознаем глубину и
истинность иного, второго голоса.
Первый голос
принимает смерть и отвергает надежду, отказывается от каких бы то ни было
философских и поэтических украшательств и смягчений, с помощью которых приятные
нам писатели привычно отвлекают нас от опасностей и ужасов человеческого
существования. Но второй голос, поистине божественный второй голос указывает
нам на иной, небесной стороне другое начало, противоположное смерти, другую
действительность, другую сущность: совесть человека. Пусть человеческая жизнь
наполнена войнами и страданиями, подлостью и мерзостью, но ведь имеется еще и
что-то иное: совесть, способность человека держать ответ перед богом. Конечно,
и совесть ведет через страдание и страх смерти к отчаянию и вине, но она
выводит нас из невыносимой бессмысленности одиночества, приближает к пониманию
смысла, сущности, вечности. Эта совесть не имеет ничего общего с моралью, с
законом, она может быть с ними в самом страшном, смертельном разладе, и все же
она бесконечно сильна, она сильнее косности, сильнее корыстолюбия, сильнее
тщеславия. Она все время, даже в глубочайшем несчастье и крайнем смятении,
держит открытой узенькую тропку, которая ведет не назад, к обреченному на
гибель миру, а через него к богу. Труден путь, ведущий человека к его совести,
почти все преступают ее законы, противятся ее власти, тяжко обременяют себя и
гибнут от ее угрызений, но для каждого в любой миг открыт тайный путь, который
наполняет жизнь смыслом и облегчает смерть…
Берн, 1925
По книгам:
|