«При сочетании слов «Виктор Конецкий» мне представляется человек в тщательно отутюженном черносуконноморском обличье, хранящем на себе неисчислимое количество несводимых, хотя и невидимых миру пятен и потертостей от крепких «прислонений» к жизни густой, всамделишной. И еще — мнится человек, несущий в себе разочарование… Не как клеймо или печать, а всего лишь — в виде оттенка. Разочарование не в жизни, и даже не в образе жизни, и даже не в собственных писательских возможностях — разочарование в осознании некоторых истин. Например, несопоставимости, несбалансированности в человеке тех или иных творческих возможностей и мощно развивающейся в нем, по ходу взросления, энергии разума. То есть знать и не мочь (выразить себя, мир земли, галактику потусторонности). Отсюда и скепсис, насмешка через себя над всеми, юморок, не столько спасительный, сколько резюмирующий. Невозможность выразить себя не «должным», а желательным образом. Иными словами — все та же вековечная писательская загвоздка, незадача: «Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?» (Глеб Горбовский).

Виктор Викторович Конецкий родился в интеллигентной семье: отец был помощником прокурора Октябрьской железной дороги, мать — в молодости артистка миманса Мариинского театра оперы и балета, участница Русских сезонов труппы Дягилева, брат, Олег Викторович Базунов (1927-1992), — искусствовед, писатель. В детстве Виктор увлекался рисованием, мечтал стать художником, надолго сохранив пристрастие к живописи. В 1942 году вместе с матерью и братом был вывезен из блокадного города по льду Ладожского озера, жил в эвакуации во Фрунзе и Омске. Зимой 1944 вернулся в Ленинград. В 1945 поступил в Ленинградское военно-морское подготовительное училище, в 1948 переведен в Первое Балтийское высшее военно-морское училище, где окончил штурманский факультет. С 1952 по 1955г. плавал на кораблях аварийно-спасательной службы Северного флота. После демобилизации в 1955 оставался профессиональным моряком и более двадцати лет совмещал писательскую деятельность с периодическими рейсами, в основном в Арктику и Антарктику, на торговых, научно-исследовательских и пассажирских судах в качестве штурмана и капитана.

Виктор Конецкий принадлежит к литературному поколению, заявившему о себе во весь голос в пору либеральных надежд конца 1950-х. Его ранние рассказы о моряках-спасателях в Арктике («Путь к причалу»), о верной курсантской дружбе и юношеской любви («Заиндевевшие провода», «Если позовет товарищ») — повторяют эпизоды драматической биографии автора. Блокадный опыт выживания и голодные мытарства научили героев Конецкого умению постоять за себя, духовный скепсис они компенсируют волевыми поступками и обостренным чувством взаимопомощи («Завтрашние заботы»; «Повесть о радисте Камушкине»).

Однако романтический флер, склонность героев Конецкого к рефлексии и преклонение молодого писателя перед Хемингуэем были с раздражением восприняты критикой, усомнившейся в нравственной состоятельности и художественной достоверности «полярных капитанов» Конецкого. Во «внежанровом» повествовании «Кто смотрит на облака» — цикле из 10 новелл, близком по своей сверхзадаче к роману,— писатель вышел за пределы современности, расширил исторический диапазон событий, разнообразил круг персонажей, но лирическое начало и здесь превалировало над действием и сюжетом.

В книге «Соленый лед» Виктор Конецкий обратился к путевой лирической прозе, вбирающей воспоминания, исторические экскурсы, дорожные впечатления, публицистику и художественные зарисовки. Стремясь к предельному самовыражению, он принципиально отказался от вымышленных героев, маскирующих писательское «я», отдав предпочтение рассказчику, дублеру автора, и настаивая на том, что его морские плавания — не материал для сочинительства, но тяжкая профессиональная работа. Ретроспективный взгляд в прошлое подверг очередной ревизии биографию писателя и его поколения, раздвинув духовные горизонты и позволив запечатлеть живой процесс «отслаивания истории» от современности на срезе индивидуального опыта. В этом откровенно полемическом жанре, где так существенен документ и свидетельская правда участника происходящего, написаны книги «Среди мифов и рифов» и «Морские сны». Вслед за «Соленым льдом» они стали частями обширного «романа-странствия» «За доброй надеждой». Менялись маршруты, действие из Арктики перемещалось в Индийский океан, от берегов Канады в Южную Америку, менялись корабли, команды, специфика работы, но фигура рассказчика неизменно определяла собой внутреннюю цельность трилогии. В русской литературере 1970-х трудно найти аналог этому оригинальному произведению, где зыбкое постоянство движения в пространстве и во времени ощущается как естественное состояние обеспокоенной человеческой души.

Отвергая беллетристические ухищрения, иронизируя над собственной былой романтикой и Хемингуэем, Конецкий в трилогии, а также в повестях «Путевые портреты с морским пейзажем», «Последний день в Антверпене», рассказах «Начало конца комедии», «Елпидифор Пескарев» все охотнее опирался на юмор как «единственное средство против перепутанности и сложности мира». Бесхитростное добродушие любимого персонажа Конецкого, неунывающего Петра Ниточкина, устами которого поведано бесчисленное множество смешных и грустных «морских баек», постепенно уступало место глубокому сарказму и в повести «Вчерашние заботы» сменилось жесткой сатирой, с подчеркнутой оглядкой на Салтыкова-Щедрина.

В прозе Конецкого 1980-х рассказчик окончательно отождествляется с автором, выступающим уже безо всяких масок и декораций. В сборниках «Третий лишний», «Ледовые брызги», «Некоторым образа драма», — с подзаголовками «из дневников писателя», «непутевые заметки, письма» — Конецкий делится воспоминаниями о В. Шкловском, Ю. Казакове, В. Курочкине, о парижских встречах с В. Некрасовым, запальчиво, с нелицеприятными самооценками рассказывает о литературной обстановке 1950-60-х, о В. Аксенове и Е. Евтушенко.

В 1990-х проза Виктора Конецкого оказалась по-новому актуальна и созвучна общественным настроениям. «Умаление беллетристики» (С. Боровиков) в пользу документальной правды, ершистый взгляд на события «перестройки», способность героев К. «существовать без сказки» (Д. Рогинский), трезвая оценка происходящих на флоте потрясений — все это импонировало читателю. Книги Конецкого на фоне заката советской литературы были активно востребованы, ибо он всегда писал «о жизни, которая корежит все наши убеждения и насмехается над самыми распрекрасными теориями. Не говоря уж об идеологических догмах».

С первых литературных шагов Виктор Конецкий проявлял пристальный интерес к кино. Широкую популярность заслужил фильм «Полосатый рейс», снятый по сценарию В. Конецкого и А. Каплера режиссером В. Фетиным на «Ленфильме». Реж. Г. Данелия экранизировал «Путь к причалу» и поставил на «Мосфильме» кинокомедию «Тридцать три». На «Ленфильме» осуществлена экранизация «Завтрашних забот» и рассказа «Если позовет товарищ».

До конца своих дней Виктор Конецкий сохранял тесные связи с людьми моря, был почетным председателем общественного совета «300 лет Российскому флоту». По замечанию А. Битова, «он приравнял звание писателя к капитанскому, со всем антуражем еще дворянского офицерского кодекса», и похоронили Конецкого как морского офицера — с воинскими почестями, на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга. Его имя занесено в Листы Памяти «Золотой Книги Санкт-Петербурга». В подтверждение заслуг капитана и писателя ведущая российская судовладельческая компания «Совкомфлот» приняла решение назвать его именем танкер нового поколения. Именем Виктора Конецкого назван морской буксир, спущенный на воду в декабре 2012 г., вступивший в состав ВМФ 4 декабря 2013 г.